«В выходные в Москве прошел рекордный снегопад. По предварительной оценке Гидрометцентра, он стал самым сильным за всю историю метеонаблюдений - за 36 часов выпало более месячной нормы осадков. С утра субботы 3 февраля к 18.00 воскресенья в столице выпало 38 мм осадков, тогда как среднемноголетний показатель для Москвы в феврале - 36 мм» («Ведомости»).
Выглянув утром в окно, я поняла - такое событие пропустить не могу: сугробы вместо машин, на ветвях деревьев, на проезжей части, на детской площадке, на тротуарах – везде сугробы, белые, пушистые, так и манящие рухнуть в них, заняться созданием снеговиков или строительством снежных городков! Вытащила я из антресолей крутые сапоги типа «Йети», рассчитанные на минус 45, приобретенные в свое время ради поездки на зимнюю Камчатку, оделась правильно и по серьезному, вооружилась всей имеющейся у меня фототехникой - и с фоторюкзаком и штативом наперевес отправилась в «поля». «Поля» - это природная пойма реки Сходня недалеко от моего дома.
Сразу же скажу – этот поход был сродни итурупским приключениям. Мне пришлось тропить снежную целину высотой выше колена, периодически проваливаясь и поглубже, на четвереньках лазать под ветками деревьев, опустившимися почти до земли из-за намерзшего снега, испуганно почти истерически выбираться на твердую почву из болотца, куда забралась по незнанию и чуть не провалилась по самые, как говорится… Адреналин, сплошной адреналин! Поскольку одета я была с расчетом на непредвиденные обстоятельства в виде штормового ветра и страшного мороза, то есть в пуховку, то сразу же перегрелась. От лица валил пар, поэтому очки запотевали. С внешней стороны на стекла очков летели снежные струи и тут же таяли, отгораживая глаза от окружающего мира водяными потоками. Кроме этого, очки у меня фотохромные, то есть темнеющие при ультрафиолете. Так вот сегодня, несмотря на очевидное видимое отсутствие солнца, стекла очков были абсолютно черными. Запасных обычных очков с собой не взяла, поэтому мир представал предо мной почти на ощупь. Что именно я могла сегодня увидеть, но так толком и не разглядела, мне показал монитор, когда дома я скачала снимки с камеры в компьютер.
Моя камера увидела роскошный заснеженный мир, которого в Москве давно уже не было.
Снежные струи:
Деревья соревновались между собой в гибкости – кто ниже склонится, кустарники – у кого больше снега на ветках, целина – в каком месте поглубже.
Снега нападало столько, сколько своими глазами я видела только на Камчатке да на картинках о Сахалине. Оказались сломанными не только ветви некоторых деревьев, местами не выдержали тяжести снежно-ледяного покрова даже большие деревья:
Субботний мокрый снег намертво примерз к ветвям, и поверх этой ледяной корки сегодняшний снежок улегся очередным толстым слоем. Все мои попытки стрясти с веток эту тяжеленную ношу не увенчались успехом - все смерзлось намертво.
Очень трудно сейчас приходится кленам, на ветвях которых остались семенные крылышки – из-за них площадь поверхности резко увеличилась, каждый сантиметр которой оброс снежно-ледяной коркой.
Елкам же, как мне показалось, аномальный снегопад не доставил никаких неприятностей – вот они красавицы, стоят как ни в чем ни бывало, чуть опустив свои ветви-лапы вниз.
Почему деревья так по-разному реагируют на одни и те же обстоятельства?
Вернувшись домой, ответ на этот и многие другие вопросы я нашла в книге Петера Вольлебена «Тайная жизнь деревьев».
Все знают, что хвойные – вечно зеленые растения. Они не сбрасывают на зиму свои листья-хвоинки, а остаются зимовать «одетыми» в них. Чтобы не испарять зимой влагу, ель покрывает поверхность хвоинок толстым слоем воска. К тому же их кожа плотная и жесткая, а мелкие отверстия для дыхания расположены очень глубоко. Эта мера предотвращает потерю воды: она привела бы к трагедии, потому что из промерзшей почвы уже не поступает приток веществ, и дереву грозило бы высыхание и гибель от жажды. Кроме того, чтобы защитить хвою от замерзания, ель закладывает в нее пахучие масла, которые представляют собой своего рода атнтифриз.
В отличие от хвои листья - мягкие и нежные, то есть практически беззащитные. Неудивительно, что лиственные деревья стараются избавиться от них с приближением морозов, забирая все самое ценное, а питательные вещества запасают под корой и в корнях. Сбросив листву, деревья избегают одни из главнейших зимних опасностей – ветров и снегопадов. Чтобы стать устойчивее к ветру, лиственные деревья убирают свои летние паруса. Кроме того, во время снегопадов бОльшая часть снега проваливается сквозь голые ветви на почву.
Хвоя на ветвях елей несет большую угрозу: на ней задерживается снег, и его общий вес может достигать таких величин, что дерево попросту не выдержит. Но ель приспособилась к таким событиям: ее ветви летом направлены горизонтально, но как только на них ложится снег, они медленно опускаются, пока не накроют друг друга как черепица. Таким образом они опираются друг на друга. Благодаря этому бОльшая часть снега соскальзывает с кроны и ложится рядом с деревом.
Но почему бы и лиственным деревьям не вести себя так же? Есть ли смысл каждый год отращивать на каждом дереве до миллиона новых листьев и использовать их всего несколько месяцев, чтобы затем с немалым трудом снова сбросить? На этот вопрос ответила эволюция - ко времени появления на нашей планете лиственных деревьев хвойные жили на ней уже приблизительно 170 миллионов лет. Так что, возможно, со временем лиственные деревья переймут опыт хвойных деревьев. «Жаль только – жить в эту пору прекрасную…».
…
Домой я вернулась большим сугробом. Муж не впустил меня в квартиру, пока всю не вытряс на лестничной клетке. ))
